Публикации Колпашевских авторов "Родом из Колпашева"

Пролог

Внешне братья Полтановы походили друг на друга как две молодые зеленые горошины. Русоголовые, голубоглазые крепыши с открытыми улыбками, они и одевались-то подчеркнуто одинаково, и различить их можно было только по особенностям характера. Впрочем, и здесь они прекрасно дополняли друг друга. Димка, родившийся на 15 минут раньше, считал себя старшим, и был естественным лидером. Младший, Алешка, охотно это лидерство признавал, оставляя за собой при этом полную духовную свободу. В школе братья всегда были на хорошем счету, хотя к учебе проявляли абсолютно противоположную заинтересованность. Трезвая рассудительность одного прекрасно уравновешивалась неуемной фантазией другого, и явный гуманитарий Алешка с удовольствием отвечал за Димку на уроках истории и литературы, а тот, в свою очередь, охотно брал на себя всю тяжесть точных наук. Любимыми были уроки физкультуры, где под руководством школьного физрука братья добились поразительных результатов, превратившись к десятому классу в настоящих "качков" с широкими плечами и рельефно развитой мускулатурой.

Второй общей страстью Полтановых было море. Они просто бредили морем, и когда их вызвали в военкомат на призывную комиссию, братья запаслись комсомольскими характеристиками и в один голос заявили, что желают служить на ракетном крейсере " Юрий Андропов". Однако их записали в курсантскую роту, и направили в учебное подразделение осваивать сложную современную технику.

После "учебки" братья попали служить в знаменитую Лукскую ракетную бригаду. Легкий и общительный Алексей сразу угодил за руль командирского УАЗика, а влюбленный в сложную технику Димка - на тяжелый тягач ракетного комплекса. Служили братья исправно, в ходе тактических учений не раз выполняли сложные задания командования, и к концу службы оба были произведены в старшие сержанты.

За несколько дней до увольнения в запас братьев Полтановых вызвал к себе командир ракетного дивизиона.

- Вот, знакомьтесь. Старший прапорщик Шнуров, командир хозяйственного взвода. У него личный состав уехал получать новую технику, а тут приказ на тыловое обеспечение крупного марша. Так что выручайте, Полтаны, сослужите последнюю службу перед отправкой домой. Дело не сложное. Поступаете в распоряжение прапорщика, и перегоняете автомобиль "Урал", загруженный продовольствием, в указанные им места. Ясно? Ну а подробности прапорщик Шнуров доведет до вас по ходу марша. Так что сынки, желаю удачи! Отработаете марш, и сразу в штаб - за обходными листами. Лично прослежу!

… Послеполуденное солнце уже цеплялось за вершины деревьев, когда колонна военной техники, миновав поселок, начала втягиваться в темно-зеленый сосновый бор. Последними в район сосредоточения входили машины хозяйственного взвода.

Старший прапорщик Шнуров приказал сидевшему за рулем Алексею, сбавить скорость, и автомобиль медленно пополз по лесному проселку, петлявшему между янтарными соснами. Справа и слева от дороги ракетчики маскировали технику, весело перекликаясь под звуки музыки: популярный эстрадный певец надрывно заклинал перепуганную лесную мелочь "не сыпать соль на раны".
- Душевная песня, - белозубо улыбнулся Алешка.
- У нас ее по праздникам в любом конце города услышать можно,- добавил мечтательно Димон.
- Отставить мемуары,- отозвался Шнуров.- Позади тяжелый прицеп, а впереди крутой спуск, так что поаккуратнее, братаны.
Дорога пошла под уклон и вскоре привела к узкой насыпи переезда через лесной ручей, на противоположном берегу которого и намечалось разместить дивизионный ПХД.
- Есть поаккуратнее, товарищ старший прапорщик!- вновь весело улыбнулся водитель. - Да только разве этот бугорок для дедушки препятствие?
- Дембеля на пути к ужину никто не остановит,- наставительно добавил Димон, - даже и такой зверь. Поглядите-ка! Ого-го!

Посреди насыпи, прямо на колее, лежал огромный, крутолобый бык. То ли послеполуденная жара привела его к воде, то ли выгнали на ветерок жгучие слепни, но устроился он основательно, и уходить явно не собирался. Поджимаемая тяжелым прицепом машина осторожно, на тормозах, съехала к ручью, и остановилась. Бык оставил ее без внимания, и продолжал лениво отгонять хвостом надоедливых слепней, тучей кружащих над его боками. - Освободить проезд! - высунулся из машины Алешка, и несколько раз нажал на сигнал. Продолжая жевать, бык едва шевельнул на звук тяжелыми рогами и тут же вновь равнодушно отвернулся, потянув за влажными губами прозрачную струйку слюны.

- Ой, какие мы важные - прокомментировал Димон - прямо коровий царь!
- Ну ладно. Теперь держись, колбаса бродячая! - Алешка хлопнул дверцей и прочно уселся за руль. Оба брата упрямо наклонили головы, и сами сделались похожими на молодых бычков. Двигатель взревел, и машина, мигая фарами и непрерывно сигналя, медленно въехала на насыпь. Бык вскочил, и наклонив голову нацелился рогами прямо в радиатор. Хвост его нервно хлестал по мускулистому телу, оставляя на боках длинные пыльные полосы. С любопытством наблюдая за происходящим, Шнуров со смехом в голосе произнес:
- Сами-то что набычились? Может выйдите из машины и пободаетесь?
- Надо будет, и пободаемся, - мрачно отозвался Алешка медленно наезжая на рогатого противника.
- А я и не сомневаюсь! Наслышан! Ваше двойное упрямство всей бригаде известно, так что удивляться не стану.
Уступать не собиралась ни одна из сторон, и старший прапорщик невольно залюбовался необычной дуэлью. Когда расстояние сократилось до двух-трех метров и бык, роя копытами землю, изготовился к атаке, Шнуров приказал заглушить двигатель. Вздрогнув, машина остановилась, и стало слышно, как журчит ручей и как шумно дышит бык.
- Закуривай, братаны, - прапорщик протянул дембелям сигареты - он не уйдет... я знаю ...
- Сам не уйдет, так столкнем в ручей, - еше пуще набычился Димон, - не может такого быть, что бы какое-то пугало у нас на пути стояло! Щелкнул огонек зажигалки, и прапорщик, глубоко затянувшись, пояснил.
- Брать его на испуг - дело бесперспективное, да и зачем над животиной глумиться? Понятное дело, что вы его "Уралом" сдвинуть сможете, только и он ведь вам рогом дырку в радиаторе сделает. Так что будем ждать, братаны... Бык стоял как вкопанный, ни на миг не теряя бдительности, а оба брата не сводили с него глаз.
- Боеготовность полная,- усмехнулся Шнуров, и было не ясно, кому адресуются эти слова - то ли разъяренному животному, то ли упрямым двойняшкам.
- Ладно, хоть я и не профессор Дроздов, но один эпизодик вспомнить сейчас будет кстати. Заодно дух переведем, может за это время и пастух объявится.
- Мемуары? - в свою очередь съязвил Алешка, откидываясь на спинку сиденья, - о каком - нибудь четвероногом друге из босоного детства?
- И то правда, - согласился Шнуров. - Был я тогда вдвое моложе, чем вы сегодня, но хорошо помню, как на колхозном грузовике привезли на ферму вот такого же бугая с кольцом в ноздрях. Купили его где-то на заграничной выставке, потому и кличку дали необычную и громкую: Барон. Был он нрава крутого и необузданного, на цепи сидеть не любил и держал в страхе все колхозное население. Однажды, оборвав цепь и повалив двумя могучими ударами изгородь, Барон вырвался на свободу и долго куролесил за околицей, вздымая к небу целые облака пыли. Подойти к нему не решился даже дед Филипп, деревенский пастух, когда-то прославившийся тем, что запросто валил за рога любого трехлетку. Неожиданно для всех к вечеру Барон сам вернулся в стойло, и с того дня никто не пытался вновь посадить его на цепь. Он стал жить вольно, и вскоре сделался полновластным хозяином окрестных стад.

Как-то осенним утром Барон пришел в деревню весь залитый кровью. Шкура на нем висела клочьями, а на животе зияла страшная рана. Остановившись у общественного колодца, бык стал ждать помощи от людей. Поехали за ветеринаром, но силы оставили животное, и бык пал на передние колени, а потом и вовсе завалился на окровавленный бок. Приехавший ветеринар покачал головой, и дед Филипп отправился домой за двустволкой...

Кровавые следы привели мужиков в осиновую рощу на дальнем выгоне. Там, в молодом подлеске, сразу открылась страшная картина ночного побоища. Среди поломанных осинок кособоко лежала туша матерого медведя с проломанным в нескольких местах черепом и жутким оскалом изуродованной мучительной смертью пасти. Рядом валялся полусъеденый годовалый теленок, потерявшийся неделю назад. Видимо за ночным пиршеством и застало зверюгу возмездие в облике грозного хозяина стада, и предрассветный бой был не на жизнь, а на смерть...

Тут же, на ближайшем пригорке, отрыли мужики глубокую яму, в которую свалили тушу медведя и останки теленка, а быка похоронили на холме за околицей, взгромоздив на могилу большой ледниковый валун. Над камнем до поздней осени колдовал дед Филипп, часто постукивая молотком, и к первому снегу всякий прохожий мог издалека прочесть затейливую славянскую надпись:
"Бык Барон".

Бабы у камня обязательно рассказывали детишкам про знаменитую битву, а окрестные мужики, проходя, даже снимали шапки.Такие вот дела, братаны… такой вот упрямый был бык … Ну точно как вы, Полтаны!

Улыбнувшись, старший прапорщик вдруг сразу заторопился.
- Давайте-ка, братцы, будем искать объезд, время поджимает.
Да-а...- протянул Алешка, глядя на быка, всё еще зловеще крутившего хвостом, - Видно тут крутая закваска.
Ну ладно, твердолобый, бывай здоров! - веско добавил Димон, - нам ужинать пора, да и дома давно ждут. Торопиться надо...
- Гордись, рогоносец! Лучшие ракетные деды прощают тебя - добавил Алешка, и все дружно рассмеялись, снимая нервное напряжение.
… Братья Полтановы уезжали домой в числе первых. На строевом плацу им торжественно вручили старшинские погоны, и военный оркестр проникновенно исполнил старинный русский марш "Прощание славянки".

Дома, отгуляв положенное на славу, братья пошли в военкомат, становиться на воинский учет. Офицер бегло посмотрел документы, и тут же предложил продолжить службу по контракту в одной из воинских частей гарнизона. Другие планы,- коротко буркнул Димка, услыхав про зарплату, а Алешка весело захохотал.
- Ну что вы, товарищ старший лейтенант! Мы в институт собираемся! Учиться хотим!
- Ну что же, учеба - дело хорошее. А то смотрите, погуляйте недельку - другую, да и приходите, чтобы стаж не прервать. Такие орлы на дороге не валяются!
Братья четко вскинули руки к козырькам, и в ногу зашагали по длинному коридору военкомата навстречу гражданской жизни.

Глава 1.

Гражданская жизнь оказалась совсем не такой, какой ее представляли полные надежд вчерашние воины. Промышленность давно остановилась, и половина города сидела без работы, пробиваясь полулегальной коммерцией. Почти на каждом углу стихийно возникали мини-рынки, а все автобусные остановки облепили уродливые коммерческие киоски с крикливой и назойливой рекламой. По вечерам на улицы толпами выходили молоденькие проститутки, а по ночам в городе шла беспощадная и бесконечная война враждующих между собой бандитских группировок.

Поиски нормальной работы не давали никаких результатов, и лица братьев мрачнели с каждым днем. Через пару недель их белозубые, застенчивые улыбки куда-то исчезли, а в глазах зажегся жесткий, упрямый огонек колючего недоверия.

По вечерам, обозленные очередной неудачей, братья усиленно выгоняли нерастраченную энергию молодых тел в небольшом спортивном зале общества "Динамо". Здесь же тренировалась местная братва, и у входа всегда можно было увидеть несколько красивых иномарок, на которые братья поглядывали с затаенной завистью. Однажды стекло тонированной " BMW" мягко опустилось, и братьев окликнули:

- Эй, пацаны! Падайте на сиденье, есть базар...
Братья подошли, и Алексей, заглянув внутрь, спросил.
- А мы разве знакомы?
- Да залезай, тут и познакомимся, - ответил сидевший за рулем коротко подстриженный крепыш, сверля братьев холодными поросячьими глазками. - В одном городе живем - и не знакомы. Непорядок. Мы хотим, чтобы в нашем городе везде порядок был. Правильно говорю? - и крепыш стал ждать ответа братьев.
- В вашем городе? - удивленно переспросил Алешка, и в упор посмотрел парню в глаза. Мгновения вдруг растянулись, и в воздухе стало сгущаться тяжелое напряжение от сильного волевого столкновения.
Димка, видя что Алешка вот - вот сорвется и пошлет парня куда подальше, сделал шаг вперед.
- Мы здесь родились, и это тоже наш город, так что тут у нас тема общая.
- Ну, так а я о чем толкую - расплываясь в улыбке, произнес крепыш, явно радуясь разрядке. - Поехали к нам в офис, познакомимся, за жизнь перетрещим.

Братья не без удовольствия погрузились в роскошную машину, и через пару часов уже писали заявления с просьбой принять их на работу в качестве контролеров городского рынка.

Официально работа заключалась в выявлении мелких нарушителей торговых правил и привлечении их к ответственности. Но по существу это был самый настоящий рэкет, и основной задачей контролеров был сбор дани с продавцов за предоставление им бандитской "крыши" от гастролеров и чужаков.
Через пару месяцев братья навели в делах идеальный порядок, и было решено использовать их в Москве, на одном из самых престижных вещевых рынков. Однако работать вместе им не разрешили, и даже запретили общаться между собой, объяснив, что лицензия на двоих - это слишком дорого, и что лучше им тусоваться по очереди, под одним паспортом. Вот тут братьям и пригодилась данная когда-то армейским прапорщиком шутливая двойная кличка: "Бык Барон", под которой они и проработали в столице почти два месяца.
Алешка первым почувствовал неладное.
- Слышь, Димон, а ведь пока мы здесь папуасов окучиваем, нас конкретно на мокруху готовят. Сообрази, один из нас будет алиби обеспечивать, а другой совсем иные дела делать…
- Да ладно,- отмахнулся Димка,- когда это еще будет? Вот подзаработаем немножко, и домой, в институт готовиться.
- Нет, братан. Здесь вход рубль, а выход - два. И никто нас никуда не отпустит, и заработать не дадут тоже. Они ведь понимают: обзаведемся деньгами и сразу соскочим. Другие планы у них, ох другие… Одного из нас сдадут, а другого шантажировать будут.
- Да … Мы ведь, в сущности-то, с одним паспортом уже под статьей ходим... Так что же делать-то?
- Ноги надо делать братан, пока кровью не повязали. Как бы поздно не было потом. Соображаешь?
- Да… - протянул Димка,- пора сматывать удочки. Вот только как? Ведь все равно достанут потом.
- А если официально? Ну, например, в армию? Вспомни-ка того лейтенанта из военкомата? Организуем телеграмму, и быстренько домой, а там придумаем что-нибудь...
- Тоже onaснo, - вздохнул Димон,- враз в Чечню загреметь можно, или еще куда подальше, где тоже не мед...
- А если во Францию? - хитро прищурился Алешка.
- Как это, - удивился Димон, - ты же в армию хотел?
- А я про армию и говорю. Только про французскую.
- Не успеем. Визы... паспорта ... времени мало.
- А если без виз? - не унимался Алешка.
- Это что, зайцами через границу, что ли? - усмехнулся Димон, - поймают ведь, хуже будет.
- А если не поймают?
- Да что ты заладил - то, если да если... Во Францию, так во Францию... В конце концов за наемничество и статья послабее, да и риску поменьше, ну а если повезет, так через три года с кучей долларов вернемся. К тому времени, глядишь, все и утрясется, а Алеха?
- А вот возвращаться то и незачем, - мечтательно протянул Алешка,- вспомни, как мы с тобой в детстве о море мечтали? Так может из Франции-то в Австралию? А? Или в Канаду, напрмер? По синему океану, да на белом корабле, да под разноцветными парусами - красота-то какая!
- И никакого тебе рэкета,- невесело улыбаясь, согласился Димка,- что-то уж больно гладко у тебя все выходит. .. Ну да ладно, пошли деревянные на зелень менять.
…Под стук колес мчащегося к Бресту поезда братья долго вырабатывали план действий, отвергая один вариант за другим. Наконец решили, что стоит попытать счастья на Домраевской таможне. Это был единственный реальный шанс пересечь государственную границу, не имея на руках нужных документов.

План был предельно прост и не требовал никакой подготовки. Под видом дорожного контроля братья рассчитывали добраться до пограничного пункта и там попытаться перейти в Польшу уже под видом водителей - дальнобойщиков. Так все и произошло.

Остановив на шоссе какого-то длинномера, Алешка предъявил ему корочки рыночного контролера, и попросил довести до таможни. Когда машина, въехав на горку, сделала правый поворот и встала в хвост длиннющей очереди, братья поблагодарили водителя, и деловито направились к таможне. Метров за двадцать от КПП Димон принялся торговаться с кем-то из водителей, пытаясь купить место поближе, а Алешка, тем временем внимательно изучал обстановку. Выяснилось, что пограничная полоса проходит совсем рядом с таможенным постом, и что пограничники почти не обращают внимания на снующих туда-сюда пеших дальнобойщиков с бумагами, ограничиваясь тщательным досмотром и проверкой документов въезжающих на КПП автомобилей.

Просочившись за полосатый шлагбаум, Димка с Алешкой принялись портить таможенные декларации, выжидая удобного момента. Наконец, на пост въехал длиннющий автопоезд, удачно перекрывший почти всю государственную границу. Братья переглянулись, и неся перед собой заполненные бумаги, спокойно перешли на польскую таможню. Рассказывая какой-то анекдот, Алешка сунул польскому таможеннику декларации и пятьдесят долларов, тот стукнул куда-то лиловый штамп, и возвратил бумаги обратно. Никем не остановленные, братья прошли в туалет, и через окно вылезли на стоянку для штрафников, откуда без особых хлопот проникли на польскую сторону и спокойно двинулись вдоль вереницы автомобилей, ожидающих своей очереди въезда в Беларусь. Моросил мелкий вечерний дождь, и никому не было дела до двух русских водителей, идущих по направлению к польской деревне…

…Когда варшавский автобус отправился в путь, братья не сговариваясь долго смотрели на пограничный пост, за которым где-то далеко осталась родная страна, так и не давшая им возможности сделаться своими полноценными гражданами.
- Ничего, братан, - вздохнул Димка,- мы еще вернемся сюда на "мерсах" и с зеленью, вот увидишь.
- Еще вернемся, - эхом поддакнул Алешка, и братья надолго замолчали.
…На вещевом рынке варшавского стадиона они переоделись под челноков, и сразу же растворились в многочисленной массе шоп-турщиков из Украины и Белоруссии. Изображая перегонщиков автомобилей, удачно примазались к группе ожидающих рейс на приграничный авторынок в городе Стубице, и за четыре часа веселенький автобус с мультиками провез их через всю Польшу до самого Одера. Здесь, после тщательной подготовки, первой же ночью братья с большими приключениями переправились на немецкую землю.

Однако немецкие пограничники - не польские, и путешественникам пришлось долго уходить из приграничной зоны по глухим местам, пока не миновала опасность погони. Где-то в стороне от больших дорог братья нашли маленькую, чистенькую деревеньку, и решили передохнуть и пообедать.

Уютно устроились в деревенском кафе под полосатым матерчатым козырьком, и для начала выпили по порции прекрасного немецкого пива. Пока Алешка объяснялся с гаштетчиком на ломаном немецком языке, Димка, расслабившись на плетеном кресле, с интересом наблюдал чужую для него жизнь. Все вокруг было ухоженным, аккуратным и степенным, как и сами немецкие крестьяне, показавшиеся Димке слишком серьезными и чуточку самодовольными. Алешка притащил здоровенную золотистую курицу, и братья молча принялись уписывать ее за обе щеки, изредка запивая сочное мясо глоточком пивка.

После еды сразу же потянуло на сон, однако нужно было срочно решать, что делать дальше, и братья принялись ломать головы в поисках подходящего варианта. План, как всегда, подсказала сама жизнь: мимо пролетела шумная стайка пестрых велотуристов. Димка, машинально проводив их взглядом, задумчиво произнес:
- А ведь это идея. А, братуха?
- Точно, - подхватил Алешка,- ни водительских прав, ни документов у велосипедистов никто не спрашивает...
- Вольные птицы,- веско заключил Димка, удовлетворенно потирая руки.
Старый немец долго и внимательно слушал сбивчивую, и малопонятную смесь русских и немецких слов, а уяснив суть дела, знаком попросил братьев следовать за собой. Во дворе дома он вывел из какого-то чулана старый, двухместный спортивный велосипед, от одного вида которого Алешка пришел в неописуемый восторг.
- Вот это реликвия! Глянь-ка, Димон, да он старше чем мы с тобой!
- Да на таком монстре нас телекамерами замучают, нигде покоя не будет,- отозвался брат.
- Вот и прекрасно, заодно и подзаработаем на интервью, а? Опять же тебе ни бензоколонок, ни авторемонтных мастерских... Короче, сплошные выгоды! Берем с потрохами!

Немец оказался покладистым, и о цене договорились быстро. Теперь оставалось заиметь соответствующий вид, но было решено заняться этим где-нибудь в другом месте. Заехав в первую попавшуюся по дороге рощу, оба деловито принялись работать над собственным имиджем. Обрезали до колен джинсы, и распушили их на манер панков. Затем отпороли у курток рукава, и загнули воротники, изобразив что-то вроде спортивных жилетов. Купленные в Варшаве бейсболки и темные очки прекрасно дополнили картину, и из рощи на асфальт выкатили уже два мускулистых велогонщика, уверенно взявших курс на старинный немецкий город Сальтбург.

Расчет оказался верным, и их никто и нигде ни разу не остановил. Через несколько дней загорелая, спортивная "двойка" с короткими стильными бородками победно завершила свой веломарафон на центральной площади Сальбурга, картинно разукрашенной узкими и высокими черепичными крышами.

За время велопробега братья вполне освоились в общении с немцами, и теперь чувствовали себя намного уверенней, а потому границу решили пересечь самым цивилизованным способом: на поезде, под видом путешествующих панков, беззаботно проспавших паспортный контроль. Сойдя с поезда в Лионе, сделали несколько пересадок и благополучно добрались до Марселя. Побродив по городу и утолив жажду первого любопытства, братья пообедали в какой-то таверне и поехали в пригород искать штаб французского легиона. Французский таксист высадил их возле КПП воинской части, и показал, куда нужно идти. Братья посмотрели на железные ворота, возле которых стояли часовые в форме легионеров, и решительно направились к проходной.

Когда дежурный понял, чего они хотят, он пригласил их в комнату, где сидели несколько военных. Один из них, оторвавшись от бумаг, начал о чем-то спрашивать по-французски, и по-английски, а когда понял, что перед ним русские, вяло махнул рукой и куда-то позвонил. Минут через десять появился высокий поляк. Посмотрев на братьев, он потрогал у них мускулы, и отворил внутреннюю дверь КПП.
- Проше, панове.
В какой-то пустой казарме поляк показал им на кучу старых спортивных костюмов и кроссовок, и велел переодеваться. С чувством брезгливости братья выбрали себе что-то подходящее, переоделись, и вернулись на КПП в кубрик для посетителей. Стены комнаты были увешаны множеством цветных изображений бравых легионеров в обнимку с рекламными красотками, и братья с интересом принялись изучать свое ближайшее будущее.
- Смотри-ка, Димон! Это же Южная Америка, - восхищался Алешка. Это же мулатки, настоящие, видишь?
- Ну и что, - буркнул Димон,- да у нас в городе такими фигурами хоть пруд пруди.
- Так то наши, русские... А это - американки! Представляешь?
- Подожди. Будут у тебя и американские, и африканские, и русские, и французские…
Тут снова появился поляк, и с ним еще двое новобранцев, таких жалких и занюханных, что братья прыснули со смеху. Они еще не догадывались, что по собственной глупости попросту приравняли себя к этим бродягам, превратившись в людей без документов, без имени, и без Родины.

О том, чего им стоили погоны легионеров, братья впоследствии вспоминали неохотно. В начале был долгий отборочный период, и над ними властвовали дубовые капралы, гонявшие кандидатов на самые грязные и тяжелые работы. Вылететь "на цивиль" здесь можно было по самому пустячному поводу.

После работ кандидатов по одному выдергивали на всевозможные тесты, и те, кому повезло, попадали на медкомиссию, где отбор был еще более жестким и беспощадным. Признанных годными после собеседования отправляли в учебное подразделение, дислоцированное в небольшом городке Кастель. Там, после новых многочисленных тестов, сколачивались курсантские роты и отправлялись на ферму Бел Эйр, где в сущности-то и начиналась настоящая боевая подготовка.

Это был бесконечно - унизительный и тяжкий кромешный ад.

Тем, кто сумел вынести все ужасы физических и психологических нагрузок, после многосуточного, изнурительного марша торжественно присваивалось звание легионера. Получив заветные "кепи - блан" вчерашние курсанты обретали кое-какие права, и даже фальшивые документы. Теперь Алешка официально числился Олегом Бароновым, а Димка - Виктором Быковым. Им дозволялось ходить в магазин, посещать спортзал, звонить домой, и даже писать письма.

На собеседовании по распределению высокий негр в форме пи-офицера, когда-то окончивший университет в Москве, по-русски поинтересовался планами братьев на будущее, и отправил стажироваться в блок-пост на испанской границе. Кроме роскошных цветных фотографий с видами Пиренейских гор, братья привезли со стажировки кое-какой боевой опыт, и потому следующее распределение было уже в Южную Америку.

... Провожать легионеров приехал высокий, щеголеватый полковник, и с важностью объявил, что во Французской Гвиане героев ждут хорошие деньги и подвиги во славу Франции.

На самом же деле их ждали тропические болезни, и свирепые американские инструкторы в зеленых беретах.

Службу в Гвиане монотонно заполняли многодневные марши по непроходимым джунглям, ночные тренировки на полосе препятствий, и снова марши, и снова тренировки, а по выходным -пьянство и повальная карточная игра. И все это ради того, чтобы в один прекрасный день грудь бравого легионера украсил значок с изображением орла, держащего в когтях обоюдоострый кинжал с надписью "коммандос".

Глава 2.

Перед самым отъездом во Францию братья нахально зашли в офицерский бар, и стали фотографироваться с огромным удавом на шее и страшным мохнатым пауком на голове. Затем они устроились за лучшим столиком и стали ждать, когда кто - нибудь из старших по званию сделает им замечание. Однако их никто не трогал, зная свирепость и необузданность их нрава, но через десять минут в баре появился наряд военной полиции. Крепкие парни окружили столик со всех сторон, и капрал, щеголяя русским языком, произнес:
- Ти, Бик, и ти, Барон, нужно следовать за мной.
- Подожди, видишь, я еще кофе не допил, важно произнес Алешка. От такой наглости капрал сразу взорвался, и заорал во всю глотку:
- Вставать!!
- Угу,- буркнул Димка,- вот сейчас только кофе допью, встану, и мы с тобой переговорим, лягушатник долбанный.
Услышав обидное слово "лягушатник" капрал пинком отшвырнул столик в сторону, пролив кофе Димке на парадный мундир. Димка вскочил, и его тут же схватили за руки двое полицейских. Остальные кинулись к Алешке, но тот уже успел прижаться спиной к стене, и в руке его тускло поблескивал острый десантный нож.
- Сдать оружие! - снова заорал капрал.
- Сдам, - хищно улыбнулся Алешка, - когда брата отпустите.
- Отпустить,- скомандовал капрал, и тут же умылся кровью из расплющенного носа.
Ну, урод, теперь мы в расчете, - удовлетворенно произнес Димка, отряхивая мундир от кофейной гущи.
В комендатуре Алешка долго и вдохновенно гнал пургу в уши дежурному офицеру, объясняя на всех языках сразу, что если каждая полицейская свинья будет проливать кофе на парадный мундир легионера, так лучше всем "командос" сразу надеть юбки и сдаться в публичный дом. Офицер, внутренне довольный происходящим, все же проявил строгость, и легионеров продержали под арестом до самого отлета, во избежание эксцессов с военной полицией. Братья не возражали. Цель была достигнута, их выдели из общей массы, и теперь появлялась реальная перспектива получить следующее назначение в самое элитное подразделение французского легиона.

Однако и на сей раз, вместо острова Корсика, где располагалась воздушно-десантная база, братья угодили в африканскую страну Джибути, и единственным утешением для них надолго сделался высокий климатический коэфицент. Из-за сильной жары дисциплина здесь была чрезвычайно низкая, а в остальном служба как две капли воды походила на предыдущую. Те же марши по джунглям, те же прыжки с вертолета в океан, и та же полоса препятствий под обжигающими лучами экваториального солнца.

Иногда вывозили куда-то в глубь Африки, в какие-то страны, названия которых братья даже не пытались запоминать. Работа всюду была одинаковая, и состояла в основном из усмирения повстанцев и отстрела контрабандистов, промышлявших оружием и наркотиками по всему побережью. Справедливости ради надо заметить, что в целом, наркобизнес надежно контролировался американскими спецслужбами, и что французские легионеры в сущности-то всегда били по хвостам уже свершившихся крупных сделок. Хорошо понимая это, братья не проявляли чудеса героизма а как и подобает настоящим легионерам, смело отступали перед превосходящими силами противника на заранее подготовленные позиции в кустах. Суммы на личных счетах "коммандос" увеличивались с каждым днем, и это сильно влияло на их отношение к воинскому долгу по защите интересов Франции. Завершилась африканская эпопея приятной прогулкой по Средиземному морю на большой десантной барже морской пехоты.

В Европе начиналась весна, а вместе с ней заново разгорался югославский конфликт, участвовать в котором у братьев не было ни малейшего желания. После захода на Корсику на корабле повсеместно процветала карточная игра на деньги, из-за которой то тут, то там вспыхивали постоянные ссоры. Как-то к Алешке подошел знакомый негр по имени Жан Люк, и попросил взаймы крупную сумму денег.
- Куда тебе столько,- удивился тот,- море же кругом! Свои-то что, на Корсике профестивалил?
- Я все десантникам в карты проиграл.
- Русским?
- Нет, таитянцам.
- Ну и что?
- Я дальше стал в долг играть, и теперь они мне хотят ухо отрезать.
- Эти отрежут, - сочувственно поддакнул Димон, - у них это раз плюнуть, у папуасов-то.
- Дай в долг, Барон, - продолжал канючить Жан Люк. Завтра в Марсель приходим, там меня с деньгами ждать будут, я по сотке позвонил.
- Ну что, братан?... Весна то какая... не пора ли нам на цивиль оформляться? А?- хитро прищурился Алешка.
- Заодно и доброе дело сделаем, - с хрустом потянулся Димон, и стал зашнуровывать кроссовки.
- Не ходи к ним, Бык,- испуганно залепетал негр, - они любого зарезать могут, я знаю...
- Вот что, Жан Люк, - сказал подумав Алешка,- я у тебя кинокамеру видел. Возьми-ка ее с собой и засними все в подробностях. Нам потом легче оправдываться будет, точно братуха?
Истинно так, - подтвердил Димка, доставая из вещмешка толстый резиновый шланг.
В кубрике таитянцев шла крупная карточная игра, но братьев встретили уважительно:
- Бонсвар, Бык! Бонсвар, Барон! Не будете ли поставить?
- Сыграем обязательно, - загадочно улыбнулся Алешка,- вот только сначала разберемся, кто здесь кому должен? Вам Жан Люк сколько проиграл?
- Ну, тысячу.
- А мне - три!
- Ну и что?
- А то. Если вы ему уши пообрезаете - с кого я свои денежки получу? С вас что ли?
- Это твои проблемы, Барон,- насторожились игроки, - Мы с него за свое спрашиваем.
- Ну уж дудки, господа, - возразил Димка. Он ему первому проиграл, первому и заплатит завтра в Марселе, а дальше смотрите сами.
- А до завтра он в нашем кубрике поживет. Так оно надежнее будет, - добавил Алешка уже у самого выхода.
На палубе их ждал трясущийся от страха Жан Люк с кинокамерой в руках.

- Ну, кенгуру, прыгай на пальму и приготовься боевик снимать, - едва успел проговорить Алешка, как из кубрика посыпались озверевшие таитянские парашютисты. Братья мгновенно заняли круговую оборону, и началось побоище, о котором несколько месяцев ходили легенды. Слух о массовой драке моментально распространился по всем палубам, и баржа загудела, как растревоженный улей. Перепуганный капитан вызвал корабельный караул, и с применением оружия подавил бунт в зародыше, засадив на корабельную гауптвахту по десятку с обеих сторон. По прибытию в Марсель, искалеченных увезли в госпиталь, а на остальных участников драки военная прокуратура завела уголовное дело.

Благополучно уплатив карточные долги, главный виновник событий негр Жан Люк мгновенно слинял в отпуск, оставив братьям кинокамеру вместе с кассетой. Кассета неумолимо свидетельствовала, что они действовали в пределах разумной обороны, и вскоре уголовное дело против них было прекращено.

Учитывая солидный стаж, братьев решили не увольнять, а с первой же партией откомандировать в Югославию. Полтаны, переждав отправление в марсельском борделе, вернулись в часть еле шевеля языками. В ответ на попытку обвинить их в дезертирстве Димон молча плюнул на штаны лейтенанту, и потащился в казарму, во все горло распевая "не сыпь мне соль на рану". Алешка с довольной пьяной улыбкой развел руками в стороны, и поплелся за братом, старательно подпевая припев. Утром их вызвали к колонелю, где оба сразу же заявили, что больше не желают быть средством личного обогащения французских офицеров, и что обязательно пожалуются в Организацию Объединенных Наций на то, что у них постоянно откачивают кровь и взамен пичкают стероидами.

Полковник задумчиво пожал плечами и велел посадить братьев на гауптвахту. На другой день к ним в камеру пришел офицер, и заявил, что их выпускают до рассмотрения дела об увольнении, при условии, что они будут вести себя по уставу. Братья согласились, и им определили работу в теплице, где они должны были следить за рассадой, поливать ее, и время от времени пересаживать в более крупные ячейки. Дни шли за днями, и о братьях вроде как позабыли. Купаясь в лучах ослепительной славы, они никому не подчинялись, кроме полковника и тепличного шеф-капрала, иногда отдававшего им распоряжения.

Однажды в теплицу заглянул худенький паренек из команды парашютистов, вернувшихся с Корсики.
- Слышь, Барон, поговорить надо.
- Заходи,- пригласил Алешка, и указал пальцем на плетеное кресло.
- А где Бык?
- Да вон он, свеженькое пивко тащит. Щас и побалакаем! Ты сам-то откуда?
- Из Питера.
- А чего тут таришься?
- Да так. В мокруху влип по глупости, а назад хода не было.
Здорово, Бык!
- Здоровее видали, - входя отозвался Димон, и протянул пареньку банку пива. - Зовут - то тебя как?
- Васек.
- Ну что же, Васек, давай выкладывай, с чем пожаловал.
- Вот, смотрите, - и паренек положил на стол небольшую фотографию, на которой он играл в пляжные шахматы с каким-то невысоким, лысым хануриком.
- Ну и как, - поинтересовался Алешка,- выиграл партию-то?
- У него выиграешь. Он мне потом всю игру по памяти восстановил, на ошибки указывал.
- Это кто ж такой умный? - поинтересовался Димон.
Паренек боязливо оглянулся на дверь, и что-то прошептал ему на ухо.
- Иди ты, - присвистнул Димон, - это где же ты с ним в шахматы - то резался?
- Он сейчас на Корсике тарится. За русским общаком смотрит. У меня и телефон записан. Возьмите меня с собой на цивиль, а? У меня идея есть.
- Это как,- поинтересовался Алешка, - через забор, что ли?
- Вам лучше знать, вы здесь в авторитете.
- Ну вытащим мы тебя отсюда, а дальше что?
- Я же сказал, у меня идея хорошая. Бабки валом посыпятся. Он мне ее тогда на пляже и подсказал. Умный, собака.
- Ну а мы тебе зачем понадобились? - поинтересовался Димон, - мог бы и один бабки-то окучивать.
- Не,- закрутил головой Васек, - Одному не справиться, потому и к вам тусанулся, вы люди надежные, по всему видно.
- А не боишься, что кинем?
- Нет, - впервые улыбнулся Васек, - Здесь нашего интереса будет меньше, чем его, - и он опасливо глянул на фотографию.
- Ладно пургу гнать, - откинулся в кресле Димон. - Давай, выкладывай свою идею.
- Вот когда вместе на цивиль выйдем, тогда и выложу, - сощурился Васек, - мне-то без вас никак, а вот вы то без меня - запросто!
- Ну, черт с тобой, - согласился Алешка. - Назови хоть сумму. Паренек достал авторучку, и написал на этикетке число с такими нулями, что у братьев загорелись глаза. Втроем они быстро наметили план действий, после чего сразу же разошлись, чтобы не вызывать подозрений.

Утром возле столовой вспыхнула драка, в которой принимали участие русские и поляки, по нескольку человек с обоих сторон. Вечером поляки сильно попинали Васька в душевой, а ночью, под руководством Быка и Барона началось поголовное избиение поляков русскими. Все шло по плану, и утром братья снова оказались на гауптвахте. Где-то в соседней камере на всю катушку быковал Васек, в ярости срывая с себя погоны и непрерывно топча их ногами. Через несколько часов всех троих сводили на медосмотр, дали подписать какие-то бумаги, вручили документы и деньги, и под присмотром дежурного офицера трое русских под собственное исполнение марша "Прощание славянки", торжественно покинули пределы французского легиона.

Глава 3.

Идея Васька была действительно перспективной. Суть ее заключалась в скупке у местных фермеров хороших сортов красного вина и перепродаже их поставщикам из России и Польши за удвоенную цену под видом марочных. Дальше вино попадало к русским цеховикам, и фальшивые фирменные бутылки бесследно исчезали где-то на бескрайних просторах Сибири. Цеховиков контролировали крупные авторитеты, и сбыт обеспечивался надежно.

Распределив обязанности, компаньоны энергично взялись за дело. На первом же винограднике братья обзавелись переводчицами из числа работающих там студенток, и целыми днями раскатывали по югу Франции, наслаждаясь вином и обществом прелестных длинноногих помошниц. Тем временем оборотистый Васек не выходя из номера деревенской гостиницы, с раннего утра и до позднего вечера висел на телефоне, окучивая клиентов, и дела улучшались с каждым днем. За пару месяцев начальный капитал утроился, и братья всерьез стали поглядывать в сторону бескрайних виноградников соседней Испании. Васек не возражал, и даже посоветовал использовать девчонок - студенток, оформив им официальные визы.

Между тем, куда-то потихонечку скатилось щедрое лето, и переводчицы упорхнули в институт, а вслед за ними покинула компаньонов и капризная госпожа Удача. В России начали наводить порядок на алкогольном рынке и крепко прижали цеховиков, вследствие чего объем закупок сократился почти вдвое. Рентабельность сразу понизилась, и дело потихонечку свернулось само собой.

Но решающий удар нанесла безобидная французская полиция. На каком-то пустяке выяснилось, что у компаньонов отсутствуют въездные визы, и всем троим было предписано в двадцать четыре часа покинуть территорию Франции. Потусовавшись напоследок в Париже и наснимав кучу изумительных фотографий, друзья к вечеру вырулили на платный скоростной автобан, и устремились прямо к немецкой границе.

В Германии у Васька были какие-то старые связи по Петербургским делам, и он на каждой заправке подолгу звонил кому-то по телефону. В результате в Ганновере их радушно встретил бывший русский боксер по кличке Немец, и вся компания долго гудела по каким-то борделям, оттягиваясь по полной программе. Под утро Немец пьяно пожаловался, что русских вытесняют с местного авторынка азербайджанцы, и предложил залетным собутыльникам вывернуть наизнанку их подлые черномазые души. В награду была обещана солидная скидка на две новеньких "Ауди" с совершенно чистыми документами. Предложение было заманчивое, и было решено обсудить его на трезвую голову.

Утром Васек долго разговаривал с Корсикой, а вечером выступил с контрпредложением.

- Слушай, Немец! Мы разведем с айзерами так, что они месяц по щелям тариться будут, а вы за это возьмете нас в дело. Мне в Крестах париться не в кайф, я здесь останусь, а Бык и Барон в Россию прорвутся, и там легализуются. На них крови нет, они свободно могут любое дело открыть. А мы через них товар двигать начнем, да деревянные в зелень прессовать, годится?
- Подумать надо, посоветоваться, я в деле не один, задумчиво прокомментировал Немец, но было видно, что он заинтересовался.
- Вот и отколешься, свое дело начнешь - рассмеялся Алешка - а это от нас на общак ! И все трое выложили на стол по прессу зелененьких.
С азербайджанцами встретились в этот же день. Сразу начались понты и базар по понятиям, в результате которого каждая сторона осталась при своих интересах, но айзеры явно насторожились. На второй стрелке засветились Бык и Барон, а Васек предъявил полномочия такой крутизны, что встречное предложение поделить рынок поровну сделалось сереньким и неинтересным. Васек решил дожимать, и снова отзвонился на Корсику. Через пару дней в городе появились еще трое пацанов, сразу же начавших прессовать с такой силой, что в воздухе запахло стрельбой.

Оказаться между русскими гангстерами и немецкой полицией айзерам не улыбалось, и они, предприняв последнюю попытку свести все "на шоколад", исчезли с рынка. Немец с Васьком провожали братьев почти до самой границы. Наконец, простились, и братья на двух новеньких "Ауди" стали пристраиваться в хвосте длинной пограничной очереди. В последний раз мелькнули в зеркалах две знакомые фигуры в длинном пальто с пестрыми шарфами, и сразу же откуда-то с небес посыпался мелкий, колючий снег. Братья еше не знали, что там, на верху, воры уже договорились, и что азербайджанцы вернулись в город, и уже снова хозяйничают на рынке. Немца вместе с семьей и фиолетовым мерседесом сожгут заживо, а Васька зарежут часом раньше и закидают мусором в каком-то вонючем подвале на окраине города. Но все это будет завтра, а сегодня братьям предстояло пересечь ту самую границу, которую они когда-то преодолели вплавь, и Польша встречала их свинцовыми осенними тучами.

На польской границе обошлось без проблем. Немец не обманул, и документы обоих машин у таможенников подозрения не вызвали. Правда пришлось братьям поволноваться из-за отсутствия въездных виз в паспортах, но и здесь все обошлось штрафом, и через пару часов две новенькие "Ауди" одна за другой стремительно понеслись через всю Польшу. Почти у самой границы наскоро тормознули перекусить, и дозаправить баки горючим. Приближалась Россия, и очереди на заправках становились все длиннее. Алешку потянуло на философию:

- Да, братуха, заканчиваются наши гастроли. Скоро снег выпадет.
- Ничего, может в следующем году еще навестим своих француженок, а ?
- Хотелось бы. Честно говоря, сильно скучаю.
- Ну уж если честно, то скучать по чему либо у меня тяги нет. Вот хотя бы Россию взять. Чем там всю зиму заниматься? Смотреть, как на народе опыты ставят?
- Ну, дома можно найти занятие и повеселее,- улыбнулся Алешка. Махнем, например, в Азию, толканем одного коня за хорошие бабки, а там видно будет.
- Ладно, посмотрим, как получится. Седлай лошадей!
Граница рядом. Сейчас опять с визами проблема будет...
- А может ностальгию погоняем? Поехали туда, где в туман всю ночь вокруг деревни бродили, Помнишь?
- Ну об этом тебе скоро погранцы напомнят, а нам пора в очередь становиться. Это тебе не Германия, это Россия, браток. Здесь таких как мы пруд пруди. Не забыл еще, как на рынке батрачил?
- Не забыл. Я часто об этом думаю. Уж коли мы на дядю по одной лицензии работали, так может поработаем и на себя?
- Ну и башка у тебя, Алеха,- искренне восхитился Димон. Где там у нас карта была?
- Не нужна карта. Поворот на Шетсен в двух километрах впереди нас.
- Значит одну лошадку здесь оставляем?
- Здесь. Все баксы чище будут...

Маленький польский городок Шетсен был известен тем, что в нем функционировал один из самых популярных авторынков бывшей Восточной Европы. Легко и выгодно продав одну машину какому-то перекупщику, братья без приключений добрались до границы, и зацепившись за длинную вереницу машин, устроились ждать. Поначалу вздремнули, а проснувшись от холода с удивлением обнаружили, что очередь все еще стоит на одном месте.

Да, если так будем продвигаться, то и горючего может не хватить, задумчиво протянул Димка и вздрогнул двигателем.

- Странно как-то, - отозвался Алешка. Даже отсюда вино, что поток через границу идет, а очередь застыла, словно заколдованная.
- А вот тебе и причина,- недобро усмехнулся Димка, указывая на паренька, вразвалочку подходящего к машине. Парень сразу же взял быка за рога, и предложил купить очередь в первой десятке за сто баксов.
- Да ты что, совсем заболел? - вступил в разговор Алешка, - сто баксов ему захотелось!
- У вас такая машина, что денег мало что ли?
- Это не твоя забота, мои бабки считать. Говори реальную цену или дергай отсюда. Нечего нас за лохов держать.
- Тут стоять опасно, тут далеко. Может рэкет подойти, тогда больше отдадите. А там - близко, там пост, там не наедут.
- Рэкет говоришь? Димон, ты слышал? Тут рэкет работает! А ну, геть видселя, щенок! Давай, зови сюда свой рэкет. Щас поглядим, что за братва здесь фишку держит.
Паренек блеснул взглядом, и отвалил в сторону границы, однако тут же вернулся, и предложил сойтись на пятидесяти долларах.
- Опоздал! - хохотнул Алешка. Теперь подходи после рэкета, тогда поговорим. Сейчас нам интересно, кто на нас наехать сможет, а ты сдуйся.
- Сидеть долго, так хоть повеселимся, а Димон?
- С местными бандюгами поприкалываемся,- заинтересовался брат. - Так что давай, топай отсюда, и воздух не загораживай, мрачно добавил он, включая движок для обогорева.
Парень отвалил снова.
- Да, - разрядил обстановку Алешка. Отказались мы от защиты ментов... Теперь точно по очереди с канистрой бегать пройдется, за валюту горючку клянчить.
- Ладно,- открыл дверцу Димон,- пойду этого придурка поищу. Может еще в цене подвину, а ты в случае чего фафакни раза три, я далеко отходить не буду.
- Сходи, сходи,- сразу повеселел Алешка, и ловко переместившись за руль, включил радиоприемник. В салоне нервно забился пульс леонтьевкого Казановы. Через пару минут у машины нарисовались два крепких паренька, и пощекотав Алешку глазами, поинтересовались:

- Это ты тут буровить начинаешь? Братан?
- Ты где здесь, баклан, брата себе увидел? Твой брат за Амазонкой бамбук жует. Так что давай, отваливай и отдыхай самостоятельно.
По опыту Алешка знал, что за ними сейчас пристально наблюдают те, кто торпедировал на них пацанов, и что в такой ситуации лучше всего нападать первому. Открыв дверцу с противоположной стороны, чтобы не прострелили ногу, он выскочил из машины, лихо перекатился через капот, успев перехватить руку, в которой хищно блестел ствол.

- Я тебе твою пукалку, щенок, сейчас в зад засуну,- зашипел он, выворачивая пареньку кисть. Второй поначалу растерялся, а когда пришел в себя, попытался было нанести удар правой в голову, но получил упреждающий пинок в пах и переломился надвое. Вовремя подоспевший Димон захватил его голову под мышку и медленно потянул вверх, что - то хрустнуло, и пацан глухо застонал. Разоружив нападавшего, Алешка зашвырнул пистолет далеко в кусты, и резко осадив назад, сильно ударил паренька головой об асфальт. Димка разжал руку, и второй свалился рядом, точно мешок. Все произошло так, быстро, что никто даже не успел выйти из машин, или просто не захотел.

- Отдохни пока. Здесь, - предостерегающе сказал Димон хозяину пистолета, легко наступив ногой на поврежденную кисть, - а ты, - он взял за ухо второго, - бегом к хозяину. Скажи, что здесь свои, и что базар убит, понял? Да пришли ко мне того придурка, что очередью торгует.

Паренек молча кивнул, и, кося взглядом, удалился. Отпустив руку лежащего, Димон одним рывком за шиворот поставил его на ноги.

- Я - Бык, а это - Барон. Слыхал небось?
Парень морщился от боли и поддерживал руку на весу как куклу.
- Вы че, в авторитете? Бля...
Димка не удостоил его ответом, и повернулся к брату.
- Иди разводи, ты же у нас метластый, а я тут пока насчет очереди тусанусь...
С неба снова посыпалась холодная белая крупа, и от фиолетовых туч потянуло промозглым холодом. Отходить от машины было нельзя, враз подлянку cотворят, рихтуйся потом, и Димка снова уселся за руль. Вскоре на переднее сидение неуклюже плюхнулся неудачливый рекетир, и они благополучно переместились в первую десятку ожидавших машин. Димон протянул пацану обещанные пятьдесят долларов, но то поспешно закрутил головой:
- Не! Денег с вас брать не велено!
Димка пришлепнул ему полтинник на лоб, и бесцеремонно выпроводил из машины:
- Иди, Робин Руд, не засоряй атмосферу.
Вскоре появился слегка подвыпивший Алешка, и сообщил, что в местной братве есть корсиканские парашютисты, и что непонятку удалось развести на французский коньяк. Дела были закончены, и братья впали в благодушное настроение. Уже почти у шлагбаума их круто подрезали, и в очередь нагло втесалось cepeбристое рыло шестисотого мерседеса.
- Во блин.., а это еще что за номер? - искренне удивился Алешка. - Мусора наверное... кто еще так наглеть может?
- Да мне по барабану, мусора или нет. Они нас вообще за чморей, я смотрю, держат, пойду им место выпишу в конце строя.
- Ты это, может пусть едут?
- Да ты че гонишь-то? Они ведь на понт берут.. Щас поглядим, что там за клоуны. Он вышел, и подойдя к мерседесу постучал в тонированное стекло зажигалкой. Окно открылось, и высунулся длинный, горбатый нос:
- Ты че, борзый? Да?
- Я такой, каким мама родила, и в твоей оценке не нуждаюсь. Двигай назад.
- Да пошел ты.....
- Эй, обезьяна, ты не у себя в Чечне, так что дуло залепи и выпади в осадок вон там, с пару километров.
- Пошел вон, свинья, - и стекло презрительно поползло вверх.
Кровь бросилась Алешке к щекам, и он почувствовал, как внутри что-то тоненько напряглось и задрожало. Он хорошо знал это состояние, и знал, что за этим последует. По-змеиному цыкнув на стекло слюной, он отошел к своей машине и открыл дверцу.
- А ну, Димон, дай-ка я за руль сяду, а ты доставай бейсбольную биту, сейчас чехов рихтовать будешь...
- Остынь, это же граница! А у нас - визы...
- Да мне по барабану все визы вместе с границами! Вот сейчас опущу эту суку на пару штук баксов, а потом мы их на геморрой посадим... Он завел машину, погазовал, дав понять свои намерения, и потихонечку двинулся вперед. Мерседес враз ощетинился всеми дверцами, и оттуда полезли черти, все в кожаных плащах, в казаках с набойками, с сытыми холеными мордами, с запахом дорогого одеколона.
Алешка заглушил двигатель.
- Пойдем-ка, братан, проконсультируемся, как лучше авизо сделать, чтобы так же прикинуться...
- Ну пошли, - сразу набычился Димон, плотнее натягивая перчатки.
- Действие второе. Те же, и мафиози, - недобро усмехнулся Алешка и открыл дверцу. Приветливо улыбаясь, он подошел к водителю мерседеса, и коротким, точным ударом, сбил ему дыхание:
- Ну, обезьяна, куда ты меня посылал? Пошли, покажешь дорогу!
- Да я тебя на той стороне в багажнике, как барана, в горы отвезу, -хрипя зашелся злобой чеченец, однако драку завязывать не стал. Сверля братьев глазами, черти запрыгнули обратно в машину, и мерседес выполз из очереди, злобно урча мотором, Димка показал водителю средний палец, и презрительно сплюнув, братья направились в свою "аудюшку".
- Чехи, они такие, - философски заметил Димка. Пока им кто-нибудь тормоза не выпишет, так и будут на всех переть под сто пятьдесят... А ты что, всерьез хотел им бок рихтануть? А если бы нашу поцарапал?
- Стареешь, братан. Раньше ты за мазу денег не жалел.
- Ладно, давай-ка лучше прикинем, как дальше жить будем. Вон он, бывший СССР-то, рядышком!
- Да как порешали, так и будем. Двое по одному паспорту. Помнишь, как нас в Москве на мокруху готовили? По документам один, а фактически двое, вот и переймем опыт.
Значит один постоянно тариться будет?
- Зачем постоянно, по очереди. А если понадобится, то и оба всплывем, или утонем. Короче - по обстоятельствам.
- Да, нас ведь мать родная не отличит, если прикинемся одинаково,- задумчиво проговорил Димон, отыскивая в эфире нужную частоту. В салоне нежно запели скрипки, и братья ненадолго умолкли. Редкие снежинки тихо падали сверху на разогретый капот, и сразу таяли, обращаясь в мелкие, холодные капли.
- Вот, Димон, и снег начинается. Пора и нам в берлогу с тобой.
- Ничего. Перезимуем, деньги есть.
- Может на зиму-то, в Эмираты закатимся?
- А как же Витек с Немцем? Нет, Раз земля шубу надевает, значит пришла пора и мне прикид менять. Освободи-ка канистру наполовину.
Пока Алешка доливал баки, Димка переоделся, и стал похожим на обычного московского дальнобойщика;
- Дождешься меня в той деревне, где на дальномера садились. Если через неделю не нарисуюсь, двигай дальше один, за меня не понтуйся, у меня одни козыри на руках. В любом случае на той стороне буду. Или сам просочусь, или погранцы помогут. Скажу, что оттуда шел. А с нар меня быстро вышибут. У них на меня ничего нет, и паспорт чистенький. Кому в голову прийдет, что я отсюда, а не оттуда?

Братья еще раз обговорили возможные варианты событий и способы связи, и Димка запетлял с канистрой от машины к машине, предлагая продать, или купить бензин за валюту. Алешка проводил брата долгим взглядом и тщательно перенес все ориентиры в записную книжку. Затем основательно выучил все наизусть, а листок вырвал и сжег в пепельнице. Без брата было пусто и одиноко, в салон откуда - то из-под скрипок просочилась щемящая тоска, разом поселившая в душе острое чувство безвозвратной потери.

Это было предчувствие большой беды, и пришла она совсем с другой стороны. По наколке азербайджанцев его машина уже несколько часов стояла на компьютере, и перспектива париться на нарах открывалась не брату, а именно ему, и уже в самое ближайшее время. При аресте он был абсолютно спокоен, и отрешенно наблюдал за происходящим как бы со стороны. Чувствовалось, что удар был нанесен с холодной расчетливостью матерого уголовника, и это делало активное сопротивление бесполезным и бессмысленным. Такой вариант в разработанным братьями плане предусмотрен не был, и теперь главное было - предупредить Димку.

…Когда дверь камеры захлопнулась, и в замке проскрежетал ключ, Алешка минуту оставался стоять неподвижно, давая глазам привыкнуть к тусклому полумраку единственной лампочки.

Свободные места не просматривались, и он оказался в затруднительном положении. Лысый бухгалтерского вида толстяк деловито заглянул в засаленную тетрадочку и торжественно указал рукой на длинного и худого зека, угнездившегося на Алешкином месте. Зек приподнял голову с подушки и прохрипел:

- Че пялишься, сука? Пшел на парашу!
Алешка спорить не стал, а просто сбросил зека вместе с матрасом на пол.
- Тихо, пацаны! Сидеть! - властно приказал он дернувшимся было шестеркам, и коленом надавил лежащему на кадык. Tот захрипел, и на губах появились белые пузыри.
-Я Барон. И пока вы меня будете добивать, я его пять раз на тот свет отправлю.
Подождав пока спадет напряжение, Алешка отпустил лежащего, молча разостлал свой матрац на нарах, и со словами "общий привет" завалился спать. Снилось ему синее море, и белая яхта, на которой они с братом плыли в Канаду, или в Австралию. Яхту сильно качало, был шторм, и соленые океанские брызги попадали ему в лицо. Солнце вдруг потускнело, и в борт ударила большая волна, больно швырнув его на палубу. Брат при этом дико захохотал, обратившись в многоголовую морскую гидру...

Проснувшись, Алешка понял, что лежит на полу возле параши, вся камера хохочет над происходящим, а высокий уголовник, сброшенный им давеча с нар, делает на него пи-пи. Алешка пружинисто вскочил на ноги, но тут же свалился как подкошенный. Шнурки ботинок с высокими голенищами были кем-то накрепко стянуты между собой. Камеру снова взорвал дикий смех, а уголовник, застегивая ширинку, пообещал:

- Ну дежись, падло, сейчас я на тебе лезгинку танцевать буду.
Откуда-то с боков навалились с матрацами и подушками, крепко сели на руки и на ноги, и уголовник с криком: " Ас-са" со всего размаха вдавил грязные каблуки в алешкино солнечное сплетение. Очухавшись от ударов, сыпавшихся на него со всех сторон, Алешка неимоверным усилием вытащил из ботинка правую ногу, и неожиданным кульбитом освободился от навалившихся на него вонючих тел. Прижавшись спиной к дверям камеры, он принял оборонительную позу, сохраняя спокойствие и выдержку. Однако желающих нападать не оказалось.

Выждав еще несколько секунд, Алешка поднял с пола матрац, и молча направился к своему месту. Расстилаясь на нарах, он выбрал удобный момент и коварно нанес своему обидчику страшный удар пяткой в промежность. Зек рухнул как подкошенный, и возле него сразу же засуетились камерные шестерки…

Глава 4.

С полупустой канистрой в руках, и с таможенной декларацией, торчащей из кармана меховой куртки, Димка пересек границу на удивление легко, сказался опыт двухгодичной давности. Не найдя брата в условленном месте, он понял, что что-то произошло, и снова вернулся на таможню, в надежде получить хоть какую-нибудь информацию. Потусовавшись среди водил, он быстро нашел нужного ему человека и послал с ним записку на ту сторону. В записке была всего одна фраза: "Ищу Барона, Бык". Почтальон передал ее пацану, торгующему очередью, и через пару часов привезли ответ: "Ищи в зоне. Машина на компьютере".

В какой-то забегаловке, перечитав бумажку несколько раз, Димка изорвал ее на мелкие клочки и утопил их в кружке недопитого пива. Жизнь братьев совершила очередной кульбит, жестокий и непонятный, из числа тех, которые черное делают белым, а белое чернят навсегда. Нужно было что-то делать, куда-то идти, что-то предпринимать, и он машинально направился к выходу.

На улице было холодно, и кое-где уже лежал снег. Возле переполненной урны сидел одинокий скособоченный голубь, а рядом с брошенной Димкой канистрой выжидающе дежурил неопрятного вида вороватый бомж. Димка посмотрел на него рассеянным взглядом, и бомж сразу засуетился:

- Слышь, командир, я тебе бензин постерег, плесни на колосники!
Димка протянул бомжу доллар, и глаза у бомжа враз полыхнули желтым огнем. Подняв полупустую канистру, Димка широко зашагал к трассе, а бомж, немного подумав, быстро засеменил за ним по-собачьи.
- Слышь, командир, у меня к тебе дело есть.
- А ты, часом, ноты не попутал со мной дела мутить?
- Извини, извини. Давай побазарим?
- Давай, только стой от меня подальше, воняет.
- Тебе ствол не нужен?
- Ты что, гнида, на ментов пашешь? Я его водкой грею, а он мне горбатого лепит!
- Да ты что, командир! Я честно говорю.
Вот, смотри, - и он опасливо показал настоящий ковбойский кольт с откидным барабаном и нарезными накладками на рукоятке.
- Ты где его взял-то?
- Ну че, берешь или нет?
- Он хоть рабочий?
- А то! И маслята есть.
- Да ну? И сколько?
- Двадцать штук.
- Нет, просишь сколько?
Глаза бомжа снова хищно блеснули:
- Пятьсот долларов!
- Гонишь что ли? Я антиквариат из-за цены не люблю. Сотню дам, и отваливай!
- А патроны - возьмешь?
- Ну за них рублей сто дам.
- Ну давай!
- Нет, так дела не делают. Вот давай, газуй по трассе, никуда не сворачивай, я тебя встречу. Опробую, и разбежимся. О-кэй?
- Долго идти-то?
- А ты что думаешь, я прямо тут у тебя срок куплю? Давай двигай. Я тебя обгоню на машине, и на трассе перехвачу.
- Ну я пошел?
- Иди - иди. Я тут тусанусь еще чуток, да и следом. Только не обломись, смотри! Деньги есть, и Димка показал бомжу пресс зелени. В голове у него уже созрел план, по которому бомж должен был отойти по трассе не менее чем на два километра. Вернувшись в закусочную, он спросил водки и куриную лапу, хорошо поел и выпил сверху бутылочку пивка. Подождал, пока оно догонит водку, и вышел на улицу. На трассе он поймал первый попавшийся автомобиль:
- Слушай, земеля. Я тут за поворотом баки сушу, подбросишь? И для верности булькнул канистрой.
- Садись.
Бомжа они обогнали метров за триста до поворота, и было достаточно времени для того, чтобы укрыться в кустах.
- Эй! Стой, стрелять буду!
А? - замер бомж, и Димка, довольный его испугом, вылез на асфальт.
- Ну что, светани-ка свой дурятник!
Бомж достал пушку, и Димка набил барабан патронами.
- Повесь-ка на кусты шапку. Вон там.
Бомж послушно повесил. Пули легли кучно.
- Годится,- одобрил Димка, и достал из кармана бумажник.
- Мне бы русскими, жадно прохрипел бомж.
- Ну так а я что? - и Димка прилепил бомжу на лоб стольник, - ну теперь твоя очередь! Посмотрим, хорошо ли он мозги вышибает у дураков!
Он приложил пистолет к купюре, взвел курок, и крикнул " Бум-м-м"! Бомж мягко осел на снег, и стал хватать ртом воздух.
- Ладно, придурок. Даю тебе шанс. Убежишь - твое счастье. Беги вон туда!
Бомж развернулся и побежал,- спотыкаясь и падая в снег. Димка подождал, и подумав: " только бы не попасть", выстрелил чуть правее. Бомж метнулся в лес, запетляв как заяц. Димка выстрелил еще раз, и подхватив канистру, быстро побежал в сторону трассы по боковой дороге. Добежав до перекрестка, он остановился, вынул тяжелый пистолет из кармана и засунул его сзади за пояс брюк, после чего пинком выдвинул канистру вперед и стал ждать. Тормознулся жигуленок с женщиной за рулем, и Димка галантно попросил подвезти до ближайшей заправки.

Заправка лепилась на краю маленького городка, уютно угнездившегося на международном туристическом маршруте. Димка наполнил канистру бензином, купил еды и стал жевать, сидя на обочине трассы. Вскоре на заправку неуклюже вырулил туристический "Икарус", битком набитый челноками. Это было то, что нужно, и Димка, надев отнятую у бомжа шапку, подошел с канистрой к водителю;

- Здорово друг!
- Привет.
- Ты прямо?
- А что?
- Да я тут у поворота пустой загораю, добросишь?
- Падай на свободное, вот дозаправлю, и двинем.
- Я тут постою, ехать то всего - ничего.
Увидев знакомый поворот, Димка открыл канистру и разлил бензин по салону между сидениями. Вздернув стволом водителю подбородок и высоко подняв в левой руке горящую зажигалку по - блатному прошипел:
- Че пялишься, сука? Сворачивай здесь, да только мягко, а то вдруг я свечку уроню? Отпевать некому будет!
Автобус качнуло на повороте, канистра упала, и пассажиры испуганно ахнули.
- Что вы делаете? Сейчас пары поднимутся и через пять секунд все заживо сгорим, - взмолилась сидящая на первом сиденье толстая челночница.
- Это ты им скажи, а я в курсе. Значит так, господа челноки. Кто хочет жить - быстро сдает деньги, Пока пары по низу тянутся. Только не все сразу, сзади по одному и с поднятыми руками. А ты, сука, движок глуши и руки на голову.

Автобус остановился.
- Охранник ко мне, будешь деньги собирать, ну? И рука с горящей -зажигалкой медленно пошла вниз. Женщины истерично завизжали, не выдерживая напряжения. Поднялся здоровенный бугай, и медленно двинулся по проходу с поднятыми руками. Было видно, что он готов к решительным действиям, и Димка, легко подпрыгнув, сильно ударил ногой ему в голову. Парень мешком откинулся в проход, и стал корчиться на бензине. Почти одновременно прогремел выстрел, и водитель схватился за простреленное плечо.
Салон мгновенно затих, и стало слышно, как стучит зубами женщина на первом сиденье. Димка пнул ее ногой по сапогу, и велел быстро собрать деньги. Зажигалка нестерпимо жгла руку, и положение становилось критическим
- Медики есть?
- Есть, - отозвалась молодая девушка.
- Медленно подойди сюда и перевяжи водителю руку шарфом. Да не бойся, пока ты это делаешь, зажигалка гореть не будет. А если кто, суки, дернется, ее пристрелю первую, страшно заорал Димка, нагнетая обстановку. На полу зашевелился охранник и тут же получил пинок в окровавленное лицо.

Женщины снова завизжали, и стали требовать от мужчин немедленно сдать деньги. Сунув пакет с деньгами за пазуху, Димка стал задом выходить из автобуса, делая за собой бензиновую дорожку.

- Если кто пошевелится, всех как клопов спалю, суки,- пообещал он, пятясь по асфальту к тому месту, где еще совсем недавно гонял бомжа. Остановившись, опрокинул канистру на асфальт и установил ее посредине лужи. Протер рукоятку бомжовой шапчонкой и отшвырнул ее в сторону.
- Если двигатель заведется, я ее пулей подожгу,- последний раз прохрипел он водителю и быстро побежал в лес, наступая след в след за бомжом. Как и предполагалось, следы вывели к трассе, и Димка ухмыльнулся: - Пусть теперь ловят, суки легавые.
Вскоре, несколько раз поменяв попутки и направление движения, он окончательно затерялся в потоке машин, едущих в сторону от границы. На какой-то железнодорожной станции он потолкался на вокзале, спросил время у милиционера, и подарил кассирше шоколадку, покупая билет на ближайший транзитный поезд.
Выйдя на перрон, обошел вокзал с боку, и сев в первое попавшееся таки, коротко бросил: "В аэропорт". Оформив билет на ночной рейс в Москву, Димка сел на отходивший куда-то междугородний автобус, и выбрав полузаброшенную деревеньку, устроил там надежный тайник. Вернувшись в аэропорт, он благополучно скоротал оставшиеся два часа в ресторане, и сев в самолет стал обдумывать ближайшую перспективу. Денег у него теперь было достаточно, и можно спокойно начинать поиски брата, так? Так. Где искать? В тюрьмах, это ясно. Но тюрем много, да и не станешь же официально справки наводить? Значит помощник нужен, помощник.. Покидая серебристый лайнер в Москве, он уже имел определенный план, и знал, как его выполнить.

По пути из Домодедово Димка заскочил на почтовый ящик, и там узнал что случилось с Немцем и Васьком. Все окончательно прояснилось, и теперь, во что бы то ни стало, нужно было срочно отыскать Аслана.

Аслан был другом Немца по боксерской молодости. Лет десять назад ему удалось сколотить очень сильную группировку, отличавшуюся особым азиатским коварством и жестокостью. Они прессовали по всему Закавказью и Средней Азии, и ни одна крупная разборка не обходилась без их участия. Три года назад их, сильно потрепав, вышибли с Кавказа азербайджанцы, и с той поры Аслан никак не мог выйти на нужный уровень. Он помрачнел, и стал сильно приседать на стакан, однако в авторитете держался, и у Димки были все основания видеть в нем надежного союзника.

Немец говорил, что Аслан большую часть времени проводит в бильярдной под трибунами республиканского стадиона. Здесь и состоялась встреча, от которой зависело почти все.

Выслушав печальный Димкин рассказ, Аслан надолго задумался, позвонил куда-то по сотке, и попросил какого-то Толика подъехать вечером в бильярдную. Потом пообещал:
- Дело долгое, ты здесь тусанись недельку, сюда не сунутся. Ну, давай помянем Немца с Васьком...Выпили стоя, не чокаясь, совсем по - русски. Прощаясь, Димка протянул Аслану конверт с зеленью.
Зачем? - удивился тот.
Это на общак от Быка и Барона.
- Ну да…Ты пока вот что … загранпаспорт есть?
- Нету.
- Вот и займись. Может скоро понадобится.
Дней через десять Аслан снова назначил встречу в знакомом баре:
- Брат твой в Бутырке. В отказе парится. Мы с ним разведем, а ты мотнись в Финляндию, джип заказчику перегонишь.
Перегонять машину зимой - дело не легкое, но Димка тут же с радостью согласился, понимая, что выбора ему не оставили. В Хельсиньки он прилетел в самый канун Рождества, и долго бродил среди сказочных огней европейского карнавала. Это был первый праздник, который он встречал без брата, и от этого чувство одиночества было еще острее. Взяв молоденькую эстонскую проститутку, Димка долго куролесил с ней по всему городу, пока оба не выпали в осадок в каком-то мотеле. Проснувшись, он никак не мог вспомнить, как зовут эту хрупкую статуэтку с белыми как лен волосами. Так и не вспомнив, положил деньги на трюмо и плотно закрыл за собой дверь, оставляя в памяти только сказочный калейдоскоп рождественской ночи.

Новый год он встретил в Кулундинской степи, один на один с веселым хороводом игривых снежинок, резвящихся в свете фар. Озорно выстрелив в них шампанским, Димка закусил промерзлым бананом, и снова стал наматывать километры, мурлыкая в отросшую бороду блатную лирику Круга. Через несколько дней он благополучно сдал машину заказчику, получил расчет и сразу же вылетел в Москву. Из аэропорта позвонил Аслану.

- Ты откуда?
- Из Москвы.
- Сиди там, здесь жарко. Дела в порядке?
- Заказчик доволен. А как у меня?
- Все на мази, лови мульку,- и он назвал контрольный адрес.
Ни минуты не медля, Димка взял такси, и помчался на почтовый ящик. Помимо многочисленных инструкций в письме сообщалось, что Немца убили азербайджанцы, а стрелки перевели на них, и теперь кум шьет брату мокруху. Перечитав письмо несколько раз, Димка сжег его в унитазе и спустил воду. Теперь он знал главное - имя человека, из-за которого брат сидит в тюрьме. " Эх, добраться бы до него,- с тоской подумал Димка, - я бы их враз местами поменял! Да попробуй, сыщи ветра в поле! Тарится себе где - нибудь на Сардинии, и в ус не дует. Ну да ладно. Нужда путь укажет, как у них на востоке говорят. У нас тоже поговорка есть: не буди лиха, пока оно тихо. Русский медведь только с виду неповоротливый, а уж если под лапу угодишь, мало не покажется..."

Однако, думы думами, мечты мечтами, а жизнь властно требовала дела. Посмотрев на часы, Димка заторопился в город, выполнять наказы брата.

Глава 5.

Московская Бутырская тюрьма учреждение старинное, с давно устоявшимися традициями и надежными, глубоко законспирированными каналами связи с волей, к которым устойчиво присосалось множество чиновничьих пиявок различных мастей и категорий. Нищенское государственное жалование толкало их на взяточничество, лукаво налаженное воровским миром, и мощный этот насос постоянно требовал от Димки полного напряжения сил. Тех денег, что платили ему на работе, едва хватало на бензин, дорожавший с космической скоростью, и поэтому он охотно брался за любую щекотливую работу, время от времени подгоняемую ему московскими или азиатскими заказчиками. Пользуясь новым связями, Димка уже не один раз мог бы получить свидание с братом, но у него были свои планы, и он настойчиво продолжал движение по заранее намеченному пути. Закрыть дело у следователя было невозможно, - брата взяли на границе с неопровержимыми уликами. Оставалось ждать суда, и хоть как-то влиять на события, а уже потом, после приговора, постараться вырвать брата из когтистых лап зоны.

За хлопотами незаметно пролетело лето, и наступила прозрачная московская осень с золотистыми кленами на аллеях. Брат, наконец, получил свой срок, и оказался далеко за Уральским хребтом, в одной из колоний Красноярского края. Теперь можно было переходить ко второй части задуманного плана, и Димка засобирался в Сибирь.

Прежде всего он снова встретился и тщательно обговорил с Асланом весь последующий план совместных действий. Аслан, все еще кипевший ненавистью к азербайджанцам, снабдил его необходимыми рекомендациями и адресами в Сибири, и обещал всяческую помощь. После этого Димка съездил в тайник, забрал оружие и деньги, поменял документы, и купил транзитный билет до далекого сибирского города Красноярска.

До Москвы он спокойно проспал на верхней полке четырехместного купе, а пересев на фирменный поезд "Россия" стал обустраиваться более основательно. Прежде всего отыскал бригадира и перебрался в "СВ", заплатив за оба места наличными. Обеспечив таким образом относительную безопасность и комфорт, Димка побрился начисто, переоделся, и отправился обедать в вагон-ресторан. Устроившись у окна с проплывающими золотыми пейзажами, он не торопясь съел традиционную куриную лапу, оросил ее сверху бочкаревским пивком, и в ожидании десерта принялся разглядывать попутчиков. Два почтенных семейства, несколько военных с большими звездами на погонах, да организованная группа туристов, - вот и все, что составляло ресторанное общество на тот момент. " Не густо, не густо",- лениво подумал он, и философски добавил вслух: " Длиннее мысли - короче путь. Будет время получше помозговать".

Принесли шампанское с фруктами, и он с удовольствием выпил целый фужер искрящегося золотистой пеной налитка. Поджидая пока мягко ударит в голову, он принялся очищать апельсин, фигурно надрезая кожуру на манер лотоса, и тут взгляд его упал на миловидную барменшу, ловко перетирающую принесенные из моечной фужеры. Глаза их встретились, и как в сентиментальном романе Димка почувствовал, что буквально парализован этим серым, широко расставленным чудом под длинными стрельчатыми ресницами. Он так и застыл с ножом и апельсином в руке, и вид у него был, наверное, совершенно идиотский, потому что девчонка, знавшая силу своих колдовских глаз, буквально прыснула со смеху. Это вернуло Димке уверенность, и он тотчас же устремился в атаку.

Подойдя к буфету, он перебрал весь наличный ассортимент шоколада, и выбрав самую большую, с голубоглазым крепышом на обертке, галантно преподнес ее бармэнше. Ободрив его очаровательной улыбкой, девчонка сунула шоколадку в карман фартука и снова принялась за свои фужеры.
- Присядьте к моему столику, мадам,- не ослаблял напора Димка, - и я расскажу вам, какие у вас необыкновенные глаза!
- Мне нельзя, - еще раз улыбнулась девчонка,- я на работе.
- Ну так я подожду пока, - обрадовался случаю Димка, и накрепко устроился за маленьким ресторанным столиком.
Теперь у них было время рассмотреть друг друга как следует, и они делали это совершенно открыто под торопливый перестук суетливых колес экспресса. Девчонка была длинноногая и стройная, с пепельными волосами и стандартной плейбоевской улыбкой, и только хрупкие узкие плечи с тяжелой грудью выдавали в ней затаенную зрелую женщину.

Налюбовавшись досыта ее совершенными формами, Димка внимательно изучил расписание, и на первой же продолжительной остановке приволок с перрона большой букет. Вручая цветы длинноногой красавице официально представился: - Виктор Быков, частный предприниматель.
- Светлана,- просто ответила она, и смущенно погрузила порозовевшее личико в тугой аромат букета. По всему было видно, что она сильно взволнована и всячески старается это скрыть.
- Господи, мне уже так давно не дарили букетов, - неожиданно призналась она Димке, и вдруг порывисто поцеловала его в щеку. А потом у них были целых три сумасшедших ночи, до краев переполненных нерастраченной любовью молодых тел…

К Новосибирску Димка знал о Светлане почти все. И как оказалась в Сибири по распределению, и как вышла замуж за молодого офицера-разведчика, и как в 23 года осталась вдовой с маленькой дочкой на руках. Жила она совсем недалеко от того места, куда так стремился Димка, и посчитав это за добрый знак, он тут же снял у нее комнату, заплатив вперед до конца года.

Между тем, Алешка, давно и основательно готовившийся к приезду брата, с нетерпением ждал с воли условленного знака, и когда в местной газете трижды подряд появилось объявление о сдаче на короткий срок комнаты без телефона, он тут же отправил по указанному адресу почтовую открытку с зашифрованным указанием даты и места долгожданной встречи. Зона работала на строительстве нового жилого массива, и на этом факте был построен весь хитроумный план несанкционированного свидания.

Когда Димка, следуя инструкциям брата, в установленное время появился на пустыре неподалеку от стройки, его уже ждали, и на крыше самого высокого дома появился человек, протянутой рукой указавший направление дальнейшего движения. Подчиняясь, Димка прошел вдоль высоченного бетонного забора метров триста и оказался у места, где на стыке образовалась строительная щель, через которую можно было протянуть руку не опасаясь вертухая, одиноко скучавшего на вышке. С внутренней стороны вдоль забора тянулась широкая контрольно- следовая полоса, которая хорошо просматривалась, и потому все, происходящее за забором охрану интересовало очень мало. - Привет, Бык!, - донеслось откуда-то из под земли, и Димка с трудом отыскал среди обломков наваленных друг на друга плит улыбавшееся лицо брата.

Он сильно сдал, щеки его ввалились, резко обозначив скулы и нос, а лицо покрыла характерная для зеков нездоровая белизна. Сердце у Димки сжалось, на глаза навернулись слезы, и он никак не мог справиться с подступившим к горлу комком.
- Как ты тут, братуха? - едва выдавил он из себя совсем не то, что намеревался сказать еще три минуты назад.
- Да ничего, ничего, терпимо пока! Вот только времени у нас маловато, так что отойди от щели назад, и лови мульку.
Заложив туго свернутую бумажку в узкий конец длинной металлической трубки, он нацелился через забор и сильно дунул. Димка проследил куда упала записка, и снова приник лицом к шели.
- Вопросов не задавай, там все написано, - опередил его Алешка, - грев при тебе?
- Как учили,- улыбнулся Димка.
- Отойди метров на десять левее и аккуратненько перекинь через КСП, усек?
- Усек, усек. Не сумлевайся, - еще раз улыбнулся брат.
- Ну, действуй.

Димка выбрал удобное для переброса место, выждал, пока вертухай отвернется, и сильно раскрутив набитую заказами сетку над головой, зашвырнул ее через забор. Затем, подхватив с земли переброшенную с той стороны бумажку, бегом покинул пустырь и затерялся в городской суете.

На всякий случай проверившись пару раз в транспорте, он вернулся домой, и с нетерпением развернул послание брата.Тот сообщал, что в тюрьме заболел туберкулезом, что грев от Аслана в зону не идет, и что зону почти полностью контролируют пленные чеченцы.

Далее шли подробнейшие инструкции по связи и длинный список заказов на следующий контакт. Тщательно изучив записку, Димка сжег ее в пепельнице, смыл пепел в унитаз, и, завалившись на диван, надолго задумался. Он нашел брата совсем, не в форме, да и обстоятельства были далеки от предполагаемых, поэтому первоначальный план, намеченный им еще в Москве, никуда не годился. Пускать в дело авторитет Аслана по пустякам ему не хотелось, да и светиться до поры до времени в этом маленьком городишке, кишащем мелкоторговой уголовщиной, было нецелесообразно. Нужно было искать новое решение, и в ход пошли все средства, приемы к методы, наработанные им в Москве.

Покрутившись среди деловых под видом залетного оптовика и засветив пару раз пресс зелени, он быстро нашел тех, кто ему был нужен. Почувствовав, что его упорно окучивают, он сам пошел на контакт, и немножечко поучил вежливости двух торпедированных на него местных пацанов. На разборке Димка солидно кинул на общак, и стал вхож в местные деловые круги без дополнительных рекомендаций. Провернув несколько торговых операций уже под крышей, он смог за короткий срок без особых хлопот поправить финансовые дела, и даже устроил Светлану на работу в какую-то финансовую компанию бухгалтером. В зону отлажено шел грев, и можно было спокойно заниматься подготовкой к задуманной операции уже не торопясь. Светлана, довольная произошедшими в ее жизни переменами, сильно похорошела, и Димка несколько раз ловил себя на мысли о самой банальной женитьбе. У них бурно развивался роман, откровенно-страстный, наполненный тонкими радостями любви, и только судьба брата удерживала Димку от решающего шага.

- Вот ведь собачья жизнь, - часто думал Димка,- ни имени своего назвать, ни полюбить толком нельзя. Но сказать Светлане всю правду, объяснить безысходность и тупиковость их романа он не мог, и потому всячески старался придерживаться в отношениях золотой средины. Никогда не обижал и не отталкивал ее от себя, но и не сближался настолько, чтобы усложнить предстоящее расставание. Светлана, конечно же, это чувствовала, но никогда ни о чем не спрашивала, боясь накликать беду или спровоцировать разрыв раньше времени.

Так протекали дни, неумолимо приближая развязку.

Между тем осень уверенно вступала в свои права, срывая с деревьев пожелтевшую листву и поливая ее мелкими затяжными дождями. Брату, наконец, удалось устроиться в команду, работающую по разгрузке строительных материалов на железнодорожном полустанке, и теперь ничто не мешало Димке приступить к осуществлению задуманного плана. Замысел был прост: устроить хороший грев с проститутками кому-нибудь из авторитетов зоны, а заодно и падким на дармовщину охранникам. Для этого идеально подходил вагончик-теплушка, используемый на разгрузке под прорабскую. Двери легко можно было запереть снаружи, и под шумок увезти Алешку в Красноярск на машине, а оттуда самолетом переправить в Москву. Там, на платной стоянке у аэропорта, уже давно дожидается своего часа Димкин " жигуленок", заправленный под завязку и затареный всем необходимым. Добраться бы с братом до него, а там - ищи ветра в поле! Россия велика! Да и Аслан поможет обязательно. Ему за Немца отомстить надо, а братья- торпеда идеальная. Должно сработать, должно. Чем проще, тем надежнее в действии. Димка удвоил усилия, и вскоре все было готово.

Однако воры, почуяв недоброе, в нужный момент внесли свои коррективы, и оставили брата в зоне заложником, устроив его на больничку. Димка, не увидев условленного знака, известного только им двоим, понял, что брата на погрузке нет, и вовремя свернул заключительную часть плана. Грев прошел с большой помпой, и Алешка стал заметно приподниматься в зоне, чем немедленно навлек на себя гнев чеченцев, сильно противостоящих русским. Налаженный Димкой канал работал безотказно, и в зону мощным потоком пошел грев, время от времени подслащаемый парочкой проституток, о которых охрана заботилась как о родных. Чеченцев к делу не подпускали, и вскоре зона раскалилась, как тормозная букса у локомотива. Лагерная братва, ободренная помощью извне, стала прессовать "чехов" в зоне, и крупная разборка сделалась неминуемой.

Чеченцы напали первыми. Пользуясь внезапностью, они организованно выступили в нескольких местах и нагнали ужас на всю зону своей кровожаностью и жестокостью.

Двух человек насмерть задавило бетонной плитой, сорвавшейся с крана, одному отрезало руку на лесопилке, а трое, в том числе и местный авторитет, были ночью заколоты заточками прямо в бараках. Алешка, сумевший организовать сопротивление в самой критический ситуации, тоже получил пикой в живот, и снова угодил на больничку. Из чеченцев же никто не пострадал, и по всему было видно, что они на этом не остановятся. Зона вот-вот готова была взорваться снова.

В Красноярске воре собрали сходняк, долго базарили, треща все враз и по очереди, пока, наконец, не приговорили нескольких чеченцев к смерти. Узнав о случившемся, Димка, упорно не оставлявший надежды вытащить брата из зоны, воспользовался данными ему Асланам рекомендациями, и предложил красноярским авторитетам отчаянный и дерзкий план: он заменит брата в зоне, разведает обстановку, и подготовит прием основной группы торпед, которые и приведут приговор в исполнение. Взамен он потребовал гарантии брату на свободу, двадцать тысяч долларов наличными, и хорошо разработанный план побега из зоны после завершения дела. Воры снова собрали сходняк, пригласили туда Димку, и через несколько часов дело было решено по всем статьям. Для верности всех четверых участников операции посадили под замок на воду и хлеб, а Димке еще и прокололи кожу на животе, для пущей похожести на брата. Через пару недель отличить поддельных зеков от настоящих мог только опытный глаз оперативника, да посвяшенные в суть дела люди.

Замену произвели в том же вагончике, напялив на Димку парик и шубу одной из проституток, уже примелькавшихся охране. За отведенные им двадцать минут братья, отложив эмоции до лучших времен, сумели тщательно обо всем договориться и посвятить друг друга во все необходимые подробности дела. Затем поменялись одеждой, обнялись, и конвоир увел Димку в бригаду, а Алешка благополучно добрался до поджидавшей его Волги" с двумя местными пацанами. Однако в Красноярске его привезли не в аэропорт, а поселили в гостинице, под неусыпной охраной, буквально контролировавшей каждый его шаг. Отъевшись и отоспавшись, он тотчас принялся за лечение туберкулеза, едва задавленного в зоне собачьим салом.

Его особо не кантовали, деньги, запрошенные братом, воры привезли в первый же день, и если бы не ограничение свободы, волноваться не было бы причин вовсе. Впрочем, светиться в городе у него охоты не наблюдалось, и вынужденную свою изоляцию он переносил вполне безболезненно. Один раз в неделю к нему приводили врача, тихого и молчаливого, приносившего с собой очередную порцию лекарств, и дважды в день его колола пожилая медицинская сестра, но обязательно в присутствии охраны. И это его не тяготило. Из разговора с братом он знал, что получит свободу не ранее того, как приговор приведут в исполнение, и беглецы благополучно доберутся до указанных мест. Так что вроде бы все шло своим чередом, и болезнь понемногу отступала. И все было бы ничего, если не болела бы душа за брата. Как он там, в зоне? Освоился ли? Сумел ли надежно войти в роль зека? Не почуяли ли чеченцы неладное? Если брата расколют - мучительная смерть будет неминуемой. За время пребывания в зоне Алешка очень хорошо изучил воровские повадки и понимал, что брат, в сущности-то работающий на воров, подвергается ежедневной страшной опасности быть выданным чеченцам на каких - нибудь особых условиях, например, за большие деньги.

При подмене он едва успел шепнуть об этом Димке, и теперь резонно опасался, что тот пропустил его торопливый шепот мимо ушей. Немного успокаивало решение воровской сходки, но и здесь все могло перемениться в один миг. Из разговоров охранников Алешке стало ясно, что в зоне Димка был единственным человеком, который мог узнать прибывших исполнителей воровского приговора в лицо, и это давало хоть какие-то гарантии брату. Но кто сможет реально поручиться за то, что акция пройдет по заранее намеченому плану? Да никто, и поэтому брат должен быть крайне осторожным и с " чехами" , и со своими тоже. Как только он наведет торпеды на цель, за его жизнь никто не даст и ломаного гроша, он сразу же станет отработаным материалом и опасным свидетелем. Нужно было предусмотреть и такой вариант событий, и Алешка целыми днями ломал голову над этой задачей, чередуя лечебные процедуры с напряженными тренировками. Внешне он посвежел, похорошел, и даже сумел набрать прежнюю спортивную форму.

Лечивший его врач только удивленно качал головой, разглядывая очередные анализы, и все реже прикладывал к его широкой груди свой сверкающий холодом стетоскоп. Дела явно шли на поправку, и сам Алешка чувствовал это особенно хорошо во время долгих, изнуряющих тренировок на принесенном охраной тренажере.

Дни шли за днями, уже давно выпал снег, а он все еше жил под присмотром, время от времени меняя гостиницы и отели. Несколько раз он переводил деньги Светлане по указанному братом адресу, но встречаться с ней не спешил, откладывая этот момент на более спокойное время. Он отбил ей несколько поздравительных телеграмм с обещанием скорого возвращения, и на том его связь с внешним миром собственно и заканчивалась, если не считать общения с постоянно меняющейся охраной и доктором. Еще был телевизор, радиоприемник и сотовый телефон, пользоваться которым предписывалось только в исключительных случаях. Однажды этот телефон зазвонил сам, и Алешка, вскинувшийся было с постели, медленно и равнодушно положил телефон на тумбочку и долго смотрел пустыми глазами на его антенну…

…Димку убивали днем, не таясь, на глазах у всей зоны. Окровавленный и страшный, он бешено сопротивлялся, разбрасывая сыпавшихся на него чеченцев, пока не добрался до руководителя акции. Цепко схватив врага за глотку, он так и не выпустил из окровавленных рук этой худой, давно не мытой шеи до самой смерти.

Домой Алешка приехал как раз на Димкины похороны. Увидев свое имя на памятнике, он вздрогнул от недоброго предчувствия. " Ну что же - подумал он,- пусть так и будет пока, потом разберемся". Впрочем, о себе Алешка беспокоился мало, сейчас для него главным делом стало одно: отомстить за смерть брата. "Ну, суки, держитесь,- внутренне усмехнулся он, подписывая контракт в знакомом военкомате братовым именем,- кто из нас мертвый, а кто живой, вам теперь долго гадать". Уезжая, он оставил коротенькую записку, в которой просил в случае своей гибели похоронить его в одной могиле с братом под общим памятником.

В Чечне он был самым молчаливым и удачливым разведчиком. О его храбрости и отваге среди десантников ходили легенды, и вскоре за его голову был назначен большой выкуп.

На все предостережения товарищей он всегда односложно отвечал: "Дважды не умирают", и продолжал мстить бандитам еще хитрее и беспощаднее. Его наградили орденом, несколько раз предлагали повышение по службе с выездом в учебное подразделение, но он всякий раз отказывался, молча и упорно продолжая делать свое дело. Однажды, возвращаясь с очередной операции, их группа наткнулась на нескольких бандитов. В коротком бою разведчики уничтожили врага, но сами оказались в окружении плотного кольца арабских наемников, использовавших чеченцев как наживку. Отойдя к высотке, разведгруппа запросила подкрепление с воздуха. Однако вертушку на подлете подбили "Стингером", и она неуклюжей стрекозой рухнула в ущелье, унося с собой всякую надежду на спасение. Разведчики дрались отчаянно, отстреливались до последнего патрона, затем шли в рукопашную, добывая себе оружие у врага, и снова отстреливались, пока кольцо нападавших не сжалось на самой вершине высотки. Тогда герои вызвали огонь на себя, и через минуту артиллерия поддержки превратила высотку в настоящий кромешный ад…

Эпилог

Возле дома на скамейке сидел одинокий мужчина, и неторопливо кормил важно расхаживающего у его ног голубя. Крепкое телосложение и грубый шрам, уродующий всю левую сторону лица, выдавали в нем бывшего военного или сотрудника спецслужб. Так оно на самом деле и было. За прошедшую жизнь ему пришлось много повидать на своем веку, и лично прикоснутся ко всем "прелестям" боевых командировок. Приднестровье и Осетия, Карабах и Узген, Ирак и Африка. С каждым из этих географических названий его что-то связывало невидимой и прочной нитью. В каждом из этих мест он сначала находил друзей, а потом терял их, размазывая камуфляжный крем скупыми слезинками. Он выжил, и теперь сидел возле дома где родился и вырос, но чувствовал себя чужаком. Мимо него проезжали дорогие иномарки, в которых сидели новые хозяева жизни, наглые и холеные, сами ничего не сделавшие, но хорошо овладевшие подлыми приемами современности, Они цинично повышали свое благосостояние, кидая и подставляя себе подобных, а он, не адаптированный под всю эту подлянку, все еще надеялся и верил, что порядочных людей на свете больше.

Там, в горах, сидя в зеленке и держа на коленях готовый к бою АКМ, он видел возле себя настоящих мужчин, честных и смелых, мужественных и патриотичных, справедливых и открытых. А здесь они все куда-то подевались, словно с военной формой сняли с себя и свое истинное лицо, растворившись в этой грязной мелочной суете. Поди теперь разбери, друг сейчас проходит мимо тебя или враг, можно доверять этому человеку или нет?

Скрипнула дверь подъезда, и на крыльцо вышел сосед, маленький с пропитым лицом мужичок с недельной щетиной и заплывшими желтыми глазами. Понаблюдав за сидящим на скамейке и решив, что от него не исходит агрессия, плюхнулся рядом и по - свойски произнес.

- Здорово Леха. Как сам?
- Да так… нормально, вроде бы, - без особого энтузиазма произнес Алексей, не глядя на собеседника. Но тот упорно и неуклюже пытался направить разговор в нужное русло.
- Тут … ну короче это самое…- мямлил ханурик, не зная как произнести заветную фразу.
- Чё Иваныч, опохмелиться хочешь?
- Ага, - закивал головой мужичок, радуясь тому, что собеседник сам сообразил в чем заключается его проблема.

Алексей сунул руку в карман рубашки, и вытащив сторублевую купюру, протянул ее мужичку. Тот схватил бумажку трясущимися руками и направился мелкой трусцой в ближайший магазин. Уже на ходу торопливо прохрипел: - Отдам на днях…

Алексей грустно усмехнулся, и тут же забыл о безвозвратно исчезнувшей сотне. Докурив сигарету, он поднялся со скамейки и направился в домоуправление. Там долго пришлось заполнять разные бланки, сверяясь с висевшими на стене образцами, затем терпеливо стоять в очереди к какому-то маленькому окошечку в облупленной стене, и он всему этому наивно удивлялся. Выходило так, что не от заслуженных боевых наград, а от этих бумажек теперь зависел его гражданский статус и даже общественное положение. Чем красивее бумажка - тем важнее персона, и чем больше этих красивых бумажек, тем эта персона весомей и значительней по жизни. Что в сравнении с этими бумажками порядочность, ум, совесть, отзывчивость и честность?

Ничего.
Пока нет печати - тебе никто не верит, пока нет подписи - с тобой никто не общается.

Возвращаясь обратно, Алексей обратил внимание на старушку, которая подаянием набирала монеты на булку хлеба. Он вошел в магазин, купил хлеб, колбасу, конфеты, сахар и отдал все это ей со словами: " Возьми мать, это тебе небольшой подарок от меня, не обижайся, если что не так, я от чистого сердца. И помолись за Дмитрия с Алексеем пожалуйста…"

Пока растерянная старушка что-то соображала, он быстро перешел улицу и направился в сторону дома. Иваныч, уже весьма подпитый, радостно взмахнул руками и растянув свою физиономию пьяной улыбкой до ушей, стал произносить хвалебные речи.
- Леха, братан! Ты мужчина, а они все уроды, бля… у них снега зимой не выпросишь, козлы. Человек погибает, а им по барабану. Вот ты молодец, сразу видно - воевал, ближнего никогда в беде не оставишь. Присаживайся дружище, покурим, поболтаем.
Алексей вытащил сигарету из пачки, протянул ее мужичку, щелкнул зажигалкой и спросил:
- А ты в Бога веришь?
На секунду сосед застыл, переваривая услышанное, потом, глубоко затянувшись и выпустив облако табачного дыма, удивленно произнес.
- Ну ты брат даешь. Ты че? Я же православный, - и он гордо продемонстрировал нательный крестик на грязном шнурке. Алексей покачал головой и подумал: а сам - то я верю? И кто он такой, этот Бог, если разобраться по существу? Может достаточно быть в согласии с самим собой, чтобы жить по-божески? Не гадить никому, и сделки с совестью не заключать. Вот тогда и поступки по вере будут, а есть крестик на шее или нет, это другой вопрос Откуда нам всем знать, что такое вера?. Ты хоть лоб в молитвах расшиби и всю квартиру иконами заставь, но если ты в душе мышь цветная, или крыса, если друзей за бабки продаешь и честь на бабки меняешь, если кроме идола денег в тебе ничего нет, то всему твоему религиозному фарсу грош цена.

Поднявшись на свой этаж, он открыл ключом дверь, пожевал чего-то на кухне, и уютно устроился в комнате за письменным столом. Включил настольную лампу, раскрыл видавшую виды потертую общую тетрадь, и принялся обдумывать, как лучше занести в дневник очередной день своей жизни, так неожиданно закончившийся размышлениями о Боге.

Алексей поднялся, подошел к висевшей на стене фотографии двух молодых парней в военной форме и тихо произнес: "Делай, что должен, и будь что будет. Если Бог нас любит, то все будет у нас в порядке, а если нет, то кому мы тогда вообще нужны, а Димон? Вот когда в горах был, даже молиться пробовал, помогало, живой остался. Только зачем? Как они тут все живут, дышат, любят, разговаривают, дела делают, детей воспитывают, это же просто какой-то караул. Засада полная. Надоело это, может себе пулю в висок вогнать и пошло оно все? Нет. Покойные пацаны не поймут, скажут: сдался Барон, обратку включил. Да… Может и в самом деле в церковь сходить, по пацанам панихиду заказать? Нет, братан, сам не пойду, бабульку ту попрошу, а мне там места нет. Вон у этого алкаша и то крестик есть, а я свой даже и не помню куда дел. Что там делать таким как я? Мое место в горах или в лесу…"

Алексей вернулся к столу, придвинул к себе тетрадь, и снова задумался. Потом достал мобильник, дождался ответа и произнес.

- Здорово комбат. Как жив здоров? Короче, я тут все свои дела бумажные закончил. Ты бы замолвил за меня словечко где. Не по нутру мне в городе жить, я тут с ума сойду или забухаю.

Выслушав ответ, довольно улыбнулся и отключил связь.
- А что, можно и в командировочку слетать, там все равно прикольнее, чем в этом бетонном лесу. Может завалят, так хоть с братом увижусь!

…Вскоре в его личном деле появится последняя запись о боевой командировке в горячую точку. Последняя, потому что он будет убит, и "грузом 200" доставлен в родной город. Похоронят его в одной могиле с братом, под общим памятником, на котором ниже всех положенных надписей затейливой славянской вязью будут выведены два коротких слова: "Бык Барон"

Липецк
2008 г